У него было два ворона, которых он научил говорить. Они летали над всеми странами и о многом рассказывали ему. Поэтому он был очень мудр.
[То что называется «фамилиар».
Но есть версия что это таки слуги-альвы – но в обличье воронов]
Всем этим искусствам он учил рунами и песнями, которые называются заклинаниями. Поэтому Асов называют мастерами заклинаний.
[Вот по сути и подразумевается «гальдр» как он есть]

Один владел и тем искусством, которое всего могущественнее. Оно называется колдовство. С его помощью он мог узнавать судьбы людей и еще не случившееся, а также причинять людям болезнь, несчастье или смерть, а также отнимать у людей ум или силу и передавать их другим.
Мужам считалось зазорным заниматься этим колдовством, так что ему обучались жрицы.
[А вот и «сейд» как он есть. собственно, это слово и упомянуто]

Одину было известно о всех кладах, спрятанных в земле, и он знал заклинания, от которых открывались земля, скалы, камни и курганы,
и он словом отнимал силу у тех, кто в них жил, входил и брал, что хотел.
[толкиенисты вспомнят Тома Бомбадила]
Эти его искусства очень его прославили. Недруги Одина боялись его, а друзья его полагались на него и верили в его силу и в него самого.
Он обучил жрецов большинству своих искусств. Они уступали в мудрости и колдовстве только ему. Да и другие многому научились у него, и так колдовство очень распространилось и долго держалось.
Люди поклонялись Одину и двенадцати верховным жрецам, называли их своими богами и долго верили в них.

Итак, здесь мы видим «мужскую составляющую» Северной Магии.
В тексте встречаем понятия

Íþróttir – искусства, умения, познания (в данном случае колдовские)

skáldskapur heitir – поэзия, стихосложение

ljóðasmiðir – мастера песней, буквально «песнекователи»

hofgoðar – священнослужители (hof – святилище, goði – жрец)

gyðja – жрица

blótgoði – первосвященник (blót – жертвоприношение, как правило, кровавое)

blótuðu menn жрецы, первосвященники

galdur / galdr – чары, заклятья

galdrasmiðir – заклинатели, букв.«заклятьекователи»

seiður / seiðr – колдовство, трансовые практики

draugadrottinn – вождь нежити

В тексте прямо говорится об определённой немужественности сейдманов, им приписывалось понятие «ergi» – одновременно «злокозненность» и «извращённость». Обвинив честного мужа в «ergi», можно было довольно шустро схлопотать топором по макушке. Но колдуны и правда проявляли разные вариации андрогинности (скажем, проводили ритуал в женской одежде, имитировали роды или менструацию). Шаманский бубен тоже считался элементом «ergi».
Заметим также, что жрецы и жрицы учили в равной степени оба вида магии, но сейд практиковали всё же чаще жрицы. А вот богов призывали и гальдрасмиды, и сейдконы.

Что касается внешнего вида и манер колдунов и колдуний, то в сагах можно найти несколько ярких примеров, вот, скажем, («Сага об Эйрике Рыжем», IV):
В селении жила женщина по имени Торбьёрг. Она была прорицательница. Ее называли Малой Вёльвой. У нее было девять сестер, но в живых оставалась тогда только она.

У Торбьёрг было в обычае ходить зимой по пирам. Ее постоянно приглашали к себе, особенно те, кто хотел узнать, что им суждено или какой выдастся год [...]
Торкель приглашает прорицательницу и оказывает ей хороший прием, как это бывало, когда принимали таких женщин. Ей было приготовлено почетное сиденье, и на него положена подушка, которая, как полагалось, была набита куриными перьями.

Когда она пришла вечером с человеком, высланным ей навстречу, она была так одета:
на ней был синий плащ, завязанный спереди ремешками и отороченный самоцветными камушками до самого подола.
На шее у нее были стеклянные бусы, а на голове — черная смушковая шапка, подбитая белым кошачьим мехом.
В руке она держала посох с набалдашником, оправленным желтой медью и усаженным самоцветными камушками.
Пояс у нее был из трута, а на поясе висел большой кошель, в котором она хранила зелья, нужные для ворожбы.
Она была обута в мохнатые башмаки из телячьей кожи, и на них были длинные и крепкие ремешки с большими пряжками из желтой меди.
На руках у нее были перчатки из кошачьего меха, белые и мохнатые изнутри.

Когда она вошла в дом, все почли своим долгом уважительно ее приветствовать, а она принимала приветствия от каждого в зависимости от того, насколько он был ей приятен. Торкель взял ворожею за руку и привел ее к сиденью, которое было ей приготовлено. Затем он попросил ее окинуть взглядом его стада, домочадцев и дом. Но она ни о чем ничего не сказала.

Вечером поставили столы, и вот что было подано ворожее:
каша на козьем молоке и кушанье из сердец всех животных, которые там были.
У неё была ложка из желтой меди и нож с рукоятью из моржовой кости, стянутой двумя медными кольцами. Острие его было обломано.

Когда столы были убраны, Торкель подошел к Торбьёрг и спросил, как ей понравился его дом и обхождение людей и скоро ли он получит ответ на то, что спрашивал и что всем хочется узнать.
Она сказала, что ответит только на следующее утро, после того как проспит там ночь.

На исходе следующего дня ей было приготовлено все, что нужно для ворожбы.
Она попросила, чтобы ей помогли женщины, которые знают песню, необходимую для ворожбы и называемую вардлок [что-то вроде «то, что зачаровывает духов»].
Но таких женщин не нашлось.
Стали искать в селении, не знает ли кто этой песни.
Тогда Гудрид сказала:
— Я не колдунья и не ворожея, но когда я была в Исландии, Халльдис, моя приемная мать, научила меня песне, которую она называла вардлок.
Торбьёрг отвечала:
— Тогда твое знание кстати.
Гудрид говорит:
— Это такая песня и такой обряд, в которых мне не пристало принимать участие. Ведь я христианка.
Торбьёрг отвечает:
— Возможно, что ты оказала бы помощь людям, и ты не стала бы от этого хуже. Но это дело Торкеля позаботиться о том, что мне нужно.
Торкель стал уговаривать Гудрид, и она сказала, что сделает, как он хочет.

Женщины стали кольцом вокруг помоста, на котором сидела Торбьёрг, и Гудрид спела песню так хорошо и красиво, что никто раньше не слышал, чтобы ее пели настолько красивым голосом. Прорицательница поблагодарила ее за песню.

— Многие духи явились теперь, — сказала она, — любо им было слушать песню, а раньше они хотели скрыться от нас и не оказывали нам послушания. Мне теперь ясно многое из того, что раньше было скрыто и от меня, и от других.
Я могу теперь сказать, что голод скоро кончится и лучшие времена настанут весной. Болезнь, которая долго свирепствовала здесь, прекратится скорее, чем можно было ожидать.
А тебя, Гудрид, я сразу же отблагодарю за твою помощь, ибо я теперь ясно вижу твою судьбу. Ты вступишь здесь, в Гренландии, в самый почетный брак, но он не будет долог, ибо все пути твои ведут в Исландию, и там от тебя произойдет большой и славный род, и над твоим потомством просияет яркий свет. Будь же здорова и счастлива, дочь моя!

Затем люди стали подходить к ворожее, и каждый спрашивал о том, что всего больше хотел бы узнать. Она отвечала охотно, и мало что не сбылось из того, что она предсказала.