Оберегъ скота.

Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь.

Лягу я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь, стану перекрестяся, ωдежуся свѣтомъ, ωпояшуся свѣтлою зарею, покрыюся ωблаки, ωтычюся частыми звѣздами. И пойду я въ чистое поле, стану на востокъ лицомъ, на западъ хрептомъ, ωтрекаюся ωтъ сатаны и отъ дьявола, предаюся вышнему Творцу, небесному Царю, самому Господу Ісусу Христу, Саваоѳу, Богу, со своимъ съ честнымъ стадомъ, съ милымъ жывотомъ съ хрестьянскимъ скотомъ, съ разношерстными, съ разнокопытными, — на сохраненіе, на сбереженіе и вмѣсто на слученіе, и ко двору своему на прихожденіе; а моему милому жывоту, хрестьянскому скоту на легость, на здравіе, на Божію милость, на плодъ, на жывотъ. Истинный Христосъ и Богородица, Матерь Божія, Михаиле и Гавриле Архангели Господни, Николае Чудотворецъ, Власіе, Севатійскій чюдотворецъ, Георгіе Храбрый, Ѳлоре и Лавре, Меркуріе Смоленскій, Аверкій Ерапольскій, Антоній, Ѳеωдосій Кіевскіе Печерскіе чюдотворцы, святые и евангелисты Матѳей, Марко, Лука, Іоаннъ, херувими и серафими, и вся небесныя силы, научите меня, раба Божія, и помозите, и благословите словъ говорить, ωгорода становить, оборона учинятъ на милой жывотъ, на крестьянской скотъ, на разношерстные, на разнокопытные, чтобъ мой скотъ вмѣсто случить и ко двору своему прилучить; огорода поставить, оборона учинить отъ сѣрово звѣря, отъ черново звѣря, отъ бурово звѣря, отъ рыси, отъ росомаги, отъ рыскучево волка, отъ ползучего гада, отъ змія, отъ нашла, отъ насланнаго, отъ уроку и призору, отъ пострѣлу и падежу, отъ порчи, отъ пашія силы, отъ нечистово духа, отъ еретика и еретицы, отъ вѣщника и вещницы, отъ портежника и портежницы, отъ лихово глаза, отъ лихой думы и отъ всякія скверны земныя, лѣсныя, и отъ всякаго злаго человѣка, лихово супостата, отъ колдуна и отъ колдуницы, отъ вѣдуна и отъ вѣдуницы, отъ чернца и отъ ченицы, отъ скимника и отъ схимницы, и отъ попа, и отъ иныхъ причетниковъ, отъ мужика и отъ женки, отъ парня и отъ дѣвки, отъ однозуба, отъ двоезуба, отъ троезуба, со стороны вищаго и постигающаго, отъ стричнаго и мимо идущаго, отъ русоволоса, отъ сѣроволоса, отъ черноволоса. И закрѣплю я, и заговорю свое счетное стадо, милой жывотъ, хрестьянской скотъ, огороду поставлю, оборону учиню. Столь крѣпка огорода моя Божіею милостію, словами моими, аки синей камень въ Синемъ морѣ, аки черный камень въ Черномъ морѣ, аки арапъ камень въ Арапскомъ морѣ, аки акіянъ камень въ Акіянѣ морѣ, — не крошице, не ломитце, ни разнится; и столь крѣпко бъ сей огородъ и сей заговоръ кругъ моего милого жывота, крестьянскаго скота, на сохраненіе и на збереженіе, и вмѣсто на слученіе, и ко двору своему на прихожденіе; а моему милому жывоту, крестьянскому скоту, не легость, на здравіе, на Божію милость, на плодъ, на жывотъ. И кто же на меня, на раба Божія (имя рекъ), на милой жывотъ, на крестьянской скотъ — думою подумаетъ и мыслію помыслитъ, тому человѣку изъ Окія моря вода выпить и пески позобать, и каменье примѣтить. И кто на меня, раба Божія (имя рекъ), думою подумаетъ и мыслію помыслитъ на милый жывотъ, на крестьянской скотъ, — тому человѣку зубы со рта и очи со лба, и кость изъ тѣла. И что несть на земли Огонь царь, Агонь царь — всѣмъ царемъ царь, отъ меня, раба Божія (имя рекъ), отъ моего милаго жывота, отъ крестьянского скота, зжетъ и палитъ всякого звѣря, и уроки, и призоръ, и лихой глазъ, и лихую думу; зжечь и палить уронъ и падежъ, повѣтріе и пострѣлъ, зжетъ и палитъ и отъ обидниковъ, и отъ завистниковъ, еретиковъ и портежниковъ; зжетъ и палитъ ωтъ меня, раба Божія (имя рекъ), и отъ моего милого живота, отъ крестьянского скота. И какъ стекаются рѣки къ Окіяну морю съ тонучихъ горъ, з’дремучихъ лѣсовъ, со мховъ и болотъ, и паточинъ, и съ пахотныхъ земель, и съ лѣсныхъ покосовъ, такъ бы прихо(ди)ли мой милой жывотъ, крестьянской скотъ, сами съ лѣсу домой. И какъ сходица миръ крещеной, народъ Божій, по звону колокольному къ пѣнію церковному, ко отцу духовному, къ лицу Божію, Богородицѣ, матере Божіей, такъ бы радѣли и прихо(ди)ли мой милой животъ, крестьянской скотъ, сами съ лѣсу домой, кавъ солнце на западъ. И сколъ крѣпко Ѳаворъ гора стоитъ на мѣстѣ и она держится вмѣстѣ, и сколь крѣпко Синай гора стоитъ на мѣстѣ и она держится вмѣстѣ, и сколь крѣпко Вертепъ гора стоитъ и она держится вмѣстѣ, и сколь крѣпко Аѳонъ гора стоитъ на мѣстѣ и она держится вмѣстѣ, Палестинская, Іеросалимски горы, 4 горы, не разсылаются и не раздвигаются, и изъ мѣста не подвигаются — такъ же бы мой милой жывотъ, крестьянской скотъ, вмѣстѣ держался, не расходился, не разнился. И сколь крѣпко во святомъ градѣ Іерусалимѣ, во святой святынѣ стоитъ гробъ Господень на воздусѣ держытся Духомъ Святымъ Господнимъ, столь бы крѣпко мой милой жывотъ, крестьянской скотъ, плелся и вился, и двора своего держался. И какъ гробу Господню на земли не бывать, такъ-же бы у моево милово жывота, крестьянского скота, урону не бывать, ни уроку, ни притчи, ни порчи, ни въ лѣсу начлегу не бывать.
Еще помолюся я, рабъ Божій (имя рекъ), о своемъ миломъ жывотѣ, о крестьянскомъ скотѣ, Вышнему, Творцу Небесному, и Богородицѣ, Матерѣ Божіи о своемъ миломъ жывотѣ, о крестьянскомъ скотѣ.

На домового.

Сусѣдушко, ватаманушко, не шути, не двори; шути и двори надъ лѣсами, надъ водами, надъ пеньями, надъ кореньями, надъ черными грязями, надъ трясинами, надъ лѣсинами. Вотъ тибѣ ивинка і осинка, тутъ тибѣ бы шутка и игра. Какъ осинка и івинка безъ корня не стоитъ, такъ бы не было бы и у раба Божія (имя) ни знику, ни сполоховъ, ни испугу, а тишь, бы да спокой во вѣки вѣковъ. Богородицино заступленіе во вѣки вѣковъ. Аминь, аминь, аминь.

Скоцкой оберегъ.

Во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Аминь. Господи, благослови зачинъ сдѣлать. Въ моемъ широкомъ дворѣ матерой столбъ стоитъ крѣпко-на́крѣпко, плото-на́плотно, никуда онъ не пошатнется, не погнется и не свалится, и ничего этотъ столбъ не боится. Не боюся и я ни парня скалозуба, ни бабы пустоволоски, ни дѣвки долговолоски. Кто на мой широкій дворъ придетъ, и тому бы надъ моимъ табуномъ ничего не дѣлывать, изъ двора широка бы не вываживать, коровъ не даивать, телятъ, ягнятъ не озепывать. И какъ мнѣ, рабу Божію (имя рекъ), безъ хлѣба, безъ соли не бывать, безъ матушки-воды не живать, такъ и лихимъ ворогамъ на моемъ дворѣ не бывывать, на мой скотъ не гляживать. И меня, раба Божія (имя рекъ), Господи, помилуй во вѣки вѣчные. Аминь.

На всякаго звѣря, на всякую птицу

Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Встану я, рабъ Божій (имя рекъ), благословясь, пойду, перекрестясь, умоюсь и утрусь, Господу Богу помолюсь, пойду въ далече и чисто поле, въ восточную сторону. Есть въ далечемъ и въ чистомъ полѣ, въ восточной сторонѣ, стоитъ святое акіянъ-Море. На томъ на святомъ акіанъ-Морѣ стоитъ святъ златъ престолъ. На томъ на святомъ на златѣ престолѣ сидитъ сама Мати Пречистая Богородица, Мати Божія, Государыня многомилостивая; въ рукахъ Она держитъ золотую пряленку и золотое веретенцо, и прядетъ она нити бѣлаго и краснаго, и чернаго шолку шемаханскаго, — на бѣлыхъ звѣрей, на бѣлыхъ заецовъ; на красныхъ лисицъ, на черныхъ, бурнастыихъ; на рысей, на россомахъ и на всякихъ звѣрей подубравныхъ. И я, рабъ Божій (имя рекъ), помолюсь и попрошу, и поклонюсь: Гой еси ты, сама Пречистая Богородица, Мати Божія, создай свои Божіи милости мнѣ, рабу Божію (имя рекъ): съ золотого своего веретенца пошли, Государыня, нити бѣлаго шелку и краснаго, и чернаго шемаханскаго. На бѣлыя, на красныя и на черныя нити, на шолковые гайтаны, на Христовыхъ звѣрей, на бѣлыхъ заецовъ, на красныхъ лисицъ, на черныхъ, на бурнастыихъ, на рысей и россомахъ, и на всякихъ звѣрей подубравныхъ. И даетъ Пречистая Богородица, Мати Божія, Государыня многомилостивая, милости своей Божіей, милосердія Божія рабу Божію (имя рекъ) съ золотого своего веретенца нитей бѣлаго шелку и краснаго, и чернаго шемаханскаго на бѣлыхъ звѣрей, на бѣлыхъ птицъ, на бѣлыхъ рябковъ, на бѣлыхъ зайцовъ, на красныхъ лисицъ, на черныхъ, на бурнастыхъ; на рысей и на россомахъ, и на всякихъ звѣрей подубравныхъ. И благослови меня, Пречистая Богородица, Мати Божія, Государыня многомилостивая, итти во чисто поле, изъ чистаго поля въ темные лѣса, на гряды, на гривы, на бора дремучіе, на ельники, на можжушники, на калинники, на черемошники, на рѣчки, на поточины, на болота, на водотопины, на суболотья, на суборники — разоставливать и разметывать путы и опутины, и тенета, бѣлые и черные, и красные гайтаны шолковые, на Христовыхъ звѣрей, на бѣлыхъ зайцовъ, на бѣлыхъ рябей, на красныхъ лисицъ, на черныхъ, на бурнастыхъ, на рысей и на россомахъ, и на всякихъ звѣрей подубравныхъ. И какъ идетъ Божія тварь, солнце и луна, и часты, мелки звѣзды, и планеты всякія, и всѣ ключи, и поточины, подземельныя тайныя жилы, и да слушаютъ они Истиннаго Христа, Царя небеснаго, не ворочаются они отъ черныхъ облаковъ, отъ темныхъ лѣсовъ. Также бы не ворочалися отъ моихъ ставушекъ, отъ моихъ ловушекъ, отъ моихъ тенетъ и отъ моихъ опутинъ Христовые звѣри и всѣ Божіи птицы: бѣлые рябки, бѣлые заецы, красныя лисицы, черныя, бурнастыя, рыси и росомахи, и всякіе звѣри подубравные — текли бы они и бѣжали, брызгали и метались со отцами и матерями, со всѣмъ родомъ, со всѣмъ племенемъ и со всѣмъ заечьимъ причетомъ безоглядно, безразлучно, безотмѣнно и безотворотно, шибко и прытко — сколь шибко и прытко изъ тугого лука стрѣла летитъ, изъ облашной гряды молонья сверкаетъ; шибче бы и прытче задѣвали и прилѣплялись головками и ножками, и хвостиками, и крыльями въ мои ставушки, въ мои ловушки, въ мои бѣлыя и красныя, и черныя нити, шелковые гайтаны шемаханскіе, въ день подъ красное солнце, въ ночь подъ свѣтлый мѣсяцъ, по утреннимъ зорямъ, по вечернимъ, по бѣлымъ днямъ и по темнымъ ночамъ, отъ нынѣшняго свѣту и до будущаго вѣку, въ вѣкъ, по вѣку, отнынѣ и до вѣку, и во вѣки вѣковъ. Аминь.
И какъ весь міръ, народъ Божій крещеный собираются во святую, соборную церковь со всѣхъ четырехъ сторонъ: со восточной, съ полденной, съ полуночной и съ западной дорогами и горами; возрадуются они и возвеселятся; воску, демьяну, и ладону покланяются и приклоняются. И гдѣ я, рабъ Божій (имя рекъ), потру своимъ ярымъ воскомъ свою бѣлую и красную, и черную нитку, и шолковые гайтаны шемаханскіе, потру и пройму, и перейму, — такъ же бы возвесилились и возрадовались Христовые звѣри и птицы: бѣлые ряби, бѣлые зайцы, красныя лисицы, черныя и бурнастыя, рыси и россомахи, и всякіе звѣри подубравные; текли бы они и бѣжали, брызгали бы и метались со отцами и матерями, со всѣмъ родомъ и со всѣмъ племенемъ, и со всѣмъ заечьимъ причетомъ отъ тридцати ельниковъ, отъ тридцати дубровниковъ, отъ тридцати можжушниковъ, отъ тридцати калинниковъ, отъ тридцати черемошниковъ, отъ тридцати рѣкъ, отъ тридцати рѣчекъ, отъ тридцати проточинъ, отъ тридцати ручьевъ, отъ тридцати болотъ, отъ тридцати суболотковъ, отъ чистыхъ поль, отъ синихъ морь, отъ темныхъ лѣсовъ, отъ дальнихъ горъ, отъ тридцати ловцовъ, отъ тридцати стрѣльцовъ, хитрыхъ, мудрыхъ, вѣдныхъ и худыхъ — ко мнѣ, къ рабу Божію (имя рекъ), въ мои ставушки, въ мои ловушки, въ мои путы и тенеты, и опутины, и въ мои бѣлыя и красныя, и черныя нити, и въ шолковые гайтаны шемаханскіе; въ день подъ красное солнце, въ ночь подъ свѣтлый мѣсяцъ, по утреннямъ зарямъ и по вечернимъ, отъ нынѣшняго свѣту и до будущаго вѣку, отнынѣ и во вѣки вѣковъ. Аминь.

Отъ лихорадки.

Господи, благослови, истенной Христосъ. Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Во градѣ Ефестѣ, на лобномъ мѣстѣ, подъ листомъ, подъ манистомъ, стояли три гробницы. Въ первой гробницѣ — Михаилъ Архангелъ, во второй гробницѣ — Гавріилъ Хранитель, въ третьей гробницѣ — святой Симонъ. Ходилъ святой Симонъ по матушкѣ сырой землѣ; встрѣтились съ Симономъ двѣнадцать дѣвъ, безпоясыя, простоволосыя, палагрудыя, беззастежныя. Сталъ ихъ святой Симонъ спрашивать: „Чьего вы роду-племени?“ — А мы роду Иродова! — „Куда вы, двѣнадцать дѣвъ, ходили?“ — А мы ходили по матушкѣ сырой землѣ, раба Божія (имя рекъ) искали, тѣло знобили, жилы сушили, кости крушили, раба Божія (имя рекъ) смерти предавали! — Пошелъ святой Симонъ въ лѣсъ дремучій, срѣзалъ двѣнадцать прутьевъ и сталъ онъ ихъ наказывать, а онѣ его уговаривать: „Святой Симонъ, не бей насъ и не тирань, а мы раба Божія (имя рекъ) отъ лютой смерти избавимъ и оставимъ до скончанія вѣка. Аминь (трижды). Во имя Отца и Сына, и Святого Духа, рабъ Божій (имя рекъ), тебѣ говорю: встань

Заговоръ для аппетиту.

Какъ мнѣ, рабы Божіей (имя), милъ видъ и руки, такъ бы мнѣ казалась пища и питье.

3 раза переговорить, потомъ и вылить на лѣвую сторону, на улицу.

Какъ пороги (крѣпки) плотны, такъ я бы плотна и крѣпка была: ни уроки, ни призоки не прилипали.

При знакомствѣ съ лѣшимъ.

Крестьянинъ, желающій снискать милость лѣшаго, долженъ въ ночь передъ Ивановымъ днемъ отправиться въ лѣсъ, и, найдя осину, срубить ее такъ, чтобъ она вершиною упала на восточную сторону; на пнѣ срубленной осины, ставъ лицомъ на востокъ, онъ долженъ нагнуться, и, глядя въ отверстіе, образовавшееся между ногами, говорить: «Дядя лѣшій, покажись, не сѣрымъ волкомъ, не чернымъ ворономъ, не елью жаровою; покажись такимъ, каковъ я!»

Оберегъ отъ оружія и отъ всякаго погубленія.

Ложуся я рабъ Б. имрекъ — Богу помолюся, встаю р. б. имрекъ — крестюся, умываюся я р. б. имрекъ — благословюсь водою бѣлъ, утираюся я р. б. им. престольною пеленою, иду я р. б. им.: далече бѣлая береза, подъ тою бѣлою березою стоитъ гробница, въ той гробницѣ лежитъ Афанасій чернецъ, старецъ Анисимъ патріархъ и посхимшеся именемъ, осташеся каменемъ, и слово неговоритъ; еще въ чистомъ полѣ стоитъ Іоаннъ Предтеча и Спасъ милостивый Пресвятая Богородица, Никита столпникъ, Гавріилъ архангелъ, Сергій чудотворецъ, Петръ и Павелъ святые апостолы, Михаилъ архангелъ, Гавріилъ архангелъ, Георгій храбрый, Николай святитель чудотворецъ, помолюсь я р. б. им. 12-ти апостоламъ, Іоанну Предтечи, Спасу милостивому, Пресвятой Богородицѣ, Никитѣ столпнику, Гавріилу архангелу, Сергію чудотворцу, Петру и Павлу святымъ апостоламъ, Михаилу архангелу, Гавріилу архангелу, Георгію храброму, Николаю святому чудотворцу, одѣваюся я р. б. им. небомъ, подпояшуся я р. б. им. облаками, частыми звѣздами, на главѣ держу крестъ Христовъ, зарею обмываюся, небесною силою очищаюся, Господа Бога на помощь призываю, какъ Афанасій чернецъ, старецъ схимонашъ, постриженъ и посхимленъ, окамененъ осташеся и съ каменемъ въ гробницѣ лежа, также и противникъ мой онѣмѣлъ. Крестъ на мнѣ р. Б. им., крестомъ я р. б. им. ограждаюся отъ сопротивника своего, еретика, еретицы, отъ клеветницы; замыкаюся я р. б. им. отъ грѣховъ девяносто позолоченными ключами, отъ колдунъ, отъ колдуницы, отъ волхвовъ и отъ волхвицъ, кину, кину я р. б. им. съ тѣхъ девяносто позолоченныхъ ключей въ окіанъ-море, и одинъ на днѣ лежитъ камень латырь, никому въ окіянѣ не бывать, и ключей моихъ не вынимать.